Иноуэ Содзаэмон. В день бомбардировки было 20 лет. Окончив среднюю школу на острове Садо в префектуре Ниигата, поступил в Пятую старшую школу старой системы в Кумамото. В июле 1945 г. после бомбардировки города Кумамото он вернулся на остров Садо. Получив из школы телеграмму, он снова поехал в Кумамото. Путь проходил через Хиросиму, подвергшуюся атомной бомбардировке.
8 августа на рассвете поезд встал, пассажирам велели выйти. От станции Кайтаити Содзаэмон шёл пешком вдоль рельсов. Когда рассвело, он пришёл на станцию Хиросима - перед глазами был полностью разрушенный город, пахло тухлой рыбой. Он только прошёл через Хиросиму, разрушенную атомным взрывом. Поэтому сомневается, может ли он называться хибакуся. Содзаэмон считает, что опасность ядерного оружия не уходит в историю - она остаётся сегодняшней реальностью.
Жизнь до атомного взрыва
В эпоху милитаризма вся страна была поставлена на военные рельсы. А я всегда недоумевал, почему и зачем это нужно. В средней школе военная подготовка была обязательным, но самым нелюбимым для меня предметом. Учась в школе на острове Садо, я понял, что учеба в деревенской школе дает мне мало пользы. Окончив эту школу, я поехал в Токио, провёл там год, а потом поступил в Пятую старшую школу в Кумамото. Я хотел учиться на Кюсю вместе с местными мальчиками.
Поступление было в 1944 году. Война уже приближалась к концу, но я все равно решительно поехал в Кумамото. И мои ожидания оправдались. Хотя в школе там и царил спартанский дух, но военного настроя совершенно не было. Старшая школа старой системы предполагала, что в течение 3-х лет школьники занимаются исключительно учебой, без каких-либо помех. Однако в 1945 году, когда я учился в двенадцатом классе, была введена трудовая мобилизация. Рабочие и сотрудники военных заводов были мобилизованы на фронт, рабочих рук стало не хватать. И нас призвали работать. Когда очередь дошла до меня, я остался в школе, так как школьный спортивный зал стал частью военного завода. Там изготавливали "летящих драконов" - это тяжелые бомбардировщики. Не полностью, а отдельные части фюзеляжей. И я там работал.
1 июля 1945 года В29 провели ковровую бомбардировку зажигательными бомбами. Город Кумамото был разрушен. Но так как наша школа находилась на окраине города, даже во время крупной бомбардировки 1 июля на школьную территорию не упало ни одной бомбы. Однако детали для "летающих драконов" поступать перестали - поставщики пострадали от налетов - и наша работа встала. Я решил, что это подходящий момент, чтобы вернуться на остров Садо. Купить билет было непросто, но все-таки я попал на ночной поезд и стоя доехал до дома.
Какое-то время я там спокойно пожил, но 5 августа из школы пришла телеграмма. Меня вызывали обратно в школу. 5 августа я выехал с острова, втайне думая, что мне пришел конец. Моя старшая сестра работала учителем в женской старшей школе в префектуре Ниигата в городе Токамати. Я заехал к ней.
Прибытие в Хиросиму 8 августа
6 августа на Хиросиму была сброшена атомная бомба, но я об этом ничего не знал. В то время государство не сообщало гражданам нежелательную информацию. Хотя и сейчас такое бывает. Ничего не зная, 7 августа я выехал от сестры. 8-го в 2 часа ночи мы прибыли на станцию Кайтаити.Нам сказали: "Дальше поезд не идет. Идите по рельсам пешком". И я молча пошел один в ночной темноте. Я был обут в гета на высокой подошве, идти в них было невозможно, и я разулся. И вот я шел босиком 3 часа: с 2-х ночи до 5-ти утра. Быстро идти я не мог. И где-то в половине 6-го утра я услышал, что здесь Хиросима. Я осмотрелся. Вокруг ничего не было! Раз мы на станции, должно ведь быть здание станции. Но насколько я помню, здания станции не было. Возможно, были обломки. Хиросима являла собой пепелище,но запаха горючего, характерного для зажигательных бомб, не было. Странно, удивился я. Пахло тухлой рыбой. Таким было мое первое впечатление.
Конечно, зданий не осталось. Куда ни взгляни, всё было разрушено, везде были руины. Я сильно ободрал ноги, и решил передохнуть, прежде чем идти дальше. Я расстелил плащ и сидел на нем, скрестив ноги. Куда делись пассажиры, которых было так много со мной в поезде, я совершенно не помню. Постепенно рассвело, все стало видно. Тогда я снова двинулся в путь. Линии городского трамвая шли от станции в двух направлениях: одна шла в центр, а другая - налево. Как и сейчас. Разветвление начиналось после переезда через реку. Я пошел по левой линии. По правой линии, ведущей в центр, пройти было невозможно.
Город был почерневшим, как будто с налетом туши. Куски бетона, обвалившиеся ограды домов - всюду была разруха. Я дошел до квартала Сёва-мати, кажется, перейдя реку через деревянный мост Цуруми, который находился выше по течению реки, чем мост Миюки. Точно помню, что оттуда я поднялся на возвышенность. И сверху я увидел то, что осталось от здания Центральной радиостанции Хиросимы, банка и многих других зданий. Стояли только бетонные остовы. Все окна были сожжены, выбиты. Внутри зияла пустота. Оконные рамы были не просто обгоревшими. Какая-то мощная сила искорежила в одном направлении все маленькие несгораемые части здания. Это выглядело чудовищно.
Опираясь рукой на обломки и переступая через что-то, я вдруг почувствовал, что моя нога наступила во что-то скользкое. То был человек без нижней половины его туловища. Я наступил в его внутренности. "Боже!" - содрогнулся я. Было один раз такое. В смятенных чувствах отходя от этого места, я сделал 2-3 шага. И вдруг вокруг меня взметнулось черное облако, и я перестал видеть. Это были мухи! Мухи взлетели от того, что я туда наступил. До сих пор не могу забыть эти ощущения.
Немного отойдя от здания городской мэрии Хиросимы, я увидел трамвай. Два дня он стоял здесь после взрыва. От него остался поржавевший железный скелет. Он весь обгорел, но не дочерна, а до ржавого цвета. Я заглянул внутрь. И увидел трупы. Они были на одной стороне вагона, раздавленые, разорванные. Почему-то много людей было на рельсах под вагонами. Конечно, все они были мертвы. Видимо, охваченные огнем, они пытались спастись там от нестерпимого жара, но так и сгорели заживо.
На пути к станции Кои
Не помню, сколько раз я переходил реки, помню, что на пути снова была река, которую надо было перейти. Я не знал, как это сделать и ходил туда-сюда вдоль берега. Время уже было около полудня. Из-за прилива вода в реке потекла с низовья в верхнюю часть. По ней плыли трупы. Я не знал карты Хиросимы и подумал, что ошибся - перепутал направление течения реки. И пошел обратно. В конечном счете, у меня ушло около 15 часов, чтобы пройти через Хиросиму.
Я пришел на станцию Кои. Тогда я не знал ее названия. Я узнал его позднее от людей. Здания станции не было. Было только ровное место и сразу рядом с ним горы. На деревьях в горах, на тех, которые находились со стороны Хиросимы, вся листва была сожжена. Под деревьями лежали люди. Сначала я подумал, что люди просто устали и легли поспать. Но это были люди, пострадавшие от атомного взрыва, - хибакуся. Некоторые стояли с отсутствующим видом. Обычно люди рассказывают, что у них произошло. Спрашивают, а что случилось в вашем городе. Но здесь такого не было. Все молчали. Наверное, все их силы уходили на то, чтобы просто стоять.
Около 5 часов вечера в Хиросиме было еще светло. Задним ходом подошел поезд. Люди, бывшие вокруг, молча садились в него. И хибакуся садились вместе со всеми. Рядом со мной была женщина с ребенком на спине. Лицо ее было землистого цвета. Кожа от плеча и по всей руке была разорвана. По всей руке была открытая красная рана. С краев разорванной кожи стекал желтый гной. Мы были так близко, что я соприкасался с ней. Я совсем не чувствовал неприязни. Я сказал ей: "А ребеночек-то все...". "Да", - ответила она. "Что делать... Поеду домой в деревню," - сказала она мне. Вот так все было. Если у человека раны, обычно он кричит от боли. Даже если слегка прикоснуться к ним, аж подпрыгивает от боли. Но здесь люди как будто потеряли чувствительность. От других видов бомбардировок такого, наверное, не бывает. Вот что происходит от ядерного оружия, если его внезапно сбросить на город.
Возвращение в Кумамото
В Ивакуни я пересел на другой поезд и поехал через Симоносэки до Модзи. Здесь следование поезда опять заканчивалось. На станции Модзи военный полицейский велел мне пройти внутрь здания станции. "Откуда едешь?" - спросил он. Я рассказал о своем маршруте. Сказал, что еду в школу в Кумамото. Он стал до мельчайших подробностей расспрашивать все о Хиросиме. Я рассказал, что помнил. Уже прошло два дня после атомной бомбардировки. Видимо, в газетах напечатали, что была сброшена необычная бомба. Однако о причиненном уроне знали только в армии. Военный полицейский из Модзи почти ничего не знал. Поэтому он обо всем расспрашивал меня.
Это было на станции Модзи где-то в 2-3 часа ночи 9-го числа. Потом я поехал в Хаката, а оттуда приехал в Ками-Кумамото, незадолго до полудня, часов в 11. Я шел по дороге, по направлению от Кумамото. А по левую сторону, где-то далеко, находились Курумэ и Нагасаки. И вдруг с той стороны раздался невероятный далекий грохот: "Бааах!" Уже позднее задним числом я понял, что то был звук атомного взрыва в Нагасаки.
Я вернулся в пансион. И как мне потом рассказали, бросил вещи, упал и уснул. О том, что я видел в Хиросиме, я рассказал только товарищам по пансиону. Больше никому. Прошла еще неделя. Комиссия по расследованию объявила о результатах расследования. Все узнали, что была сброшена атомная бомба. Говорили, что в Хиросиме расти больше ничего не будет, а люди не смогут родить детей. И еще много всего такого. А ведь я тогда целый день, с утра до вечера, шел по Хиросиме. Повлияло ли это на мой организм, думал я. Но этими мыслями я ни с кем не делился. Даже друзьям почти ничего не говорил.
Окончание войны
Когда война окончилась, я испытывал только радость. Страна получила свой урок. В моем окружении все так думали. 15 лет страна вела агрессивную политику. Это было ужасно. Не говоря о том, что дошло до бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Наконец, смогу всерьез учиться - это то, что меня обрадовало.
15 августа мы собрались в большом зале и слушали по радио объявление о капитуляции. Никто вокруг не плакал от горя. Все тихо вышли из зала. Один профессор сказал: "Ребята, я буду преподавать английский. Приходите, если интересно". В аудиторию, рассчитанную на 30 человек, народу набивалось битком. И мы слушали его лекции. Нас переполняла радость, просто необыкновенная! Я не хотел отставать от товарищей и тоже учился изо всех сил.
Последствия атомного взрыва
В 25 лет я женился. Первая беременность жены закончилась выкидышем на третьем месяце. А в 1952 году у нас родился мертвый ребенок. Беременность длилась 10 месяцев и 10 дней, но он родился мертвым. И я стал думать, что, вероятно, это как-то связано с Хиросимой. А в 55 лет у меня случился инфаркт миокарда. Меня тогда еле спасли от верной смерти. Размышляя над всем этим позднее, я пришел к выводу, что все-таки это влияние Хиросимы.
В возрасте 66 лет я получил медицинскую карту хибакуся. Когда-то я действительно прошел через Хиросиму, но я никак не предполагал, что это станет основанием для получения такой медицинской карты. У нас был журнал одноклассников. И меня попросили написать для него воспоминания о Пятой старшей школе в объеме 200 знаков. И я написал о Хиросиме. Мои товарищи прочитали эти воспоминания, которые я уместил в 200 знаков. "Ничего себе! Ты там был?! Срочно подавай заявление на получение медицинской карты", - сказали они. Тогда я пошел в Токийский муниципалитет, объяснил ситуацию, спросил, могу ли получить такую карту. В то время необходимым условием для получения медицинской карты хибакуся были показания двух свидетелей. Но у меня таких свидетелей не было. Будучи студентом Пятой старшей школы я путешествовал один. "Товарищи сказали мне обратиться к вам, вот я и пришел", - рассказал я. Но чиновник выслушал меня очень внимательно. "Господин Иноуэ, напишите обо всем, что вы видели в Хиросиме как можно подробнее", - сказал он мне. Написал я, конечно, очень неумело, но заявку подал. А на следующий день мне выдали медицинскую карту хибакуся
Карту мне дали, но правильно ли называть меня хибакуся, я, честно говоря, и сейчас не знаю. Действительно, в какой-то мере я подвергся облучению, но тот ли это уровень, чтобы считать себя хибакуся, я до конца не уверен.
Деятельность, направленная на запрещение ядерного оружия
Когда приходит лето, я всегда вспоминаю Хиросиму. И с годами у меня стало все больше нарастать чувство, что я должен что-то делать. Я должен рассказывать о хиросимской трагедии. Такая же трагедия была и в Нагасаки. Что такое ядерное оружие? Если кто-то однажды нажмет кнопку, будет катастрофа. Не допустить такого впредь - стало моим сильнейшим желанием. Всегда, когда мне предоставляется случай, когда меня просят, я пишу и рассказываю о своем опыте очевидца.
Сейчас есть оружие более мощное, чем атомное. Если люди допустят ошибку и используют его, это будет конец. Даже те политики и другие люди, которые против ядерного оружия, соглашаются с теорией ядерного сдерживания. Что мы можем с этим сделать? Усилия каждого из нас складываются в общественное движение, большую силу. Все что мы можем сделать - распространять это движение на весь мир. Нужно, чтобы Япония не только внутри страны, но и ко всему миру обращалась с призывом запретить ядерное оружие. Ведь Япония жертва его применения. То, что Япония не подписывает Договор о запрещении ядерного оружия, странно.
Со времени атомной бомбардировки идет 73-й год, но это не просто история. Это существующая сейчас реальность. Но кто из молодежи серьезно задумывается об этом? Наверное, меньшинство. Если мы не будем понимать всей правды о том, почему сегодня сохраняется мирное положение, боюсь сохранить мир будет очень сложно.
Переводчик - Гутова Екатерина
Редактор - Такахаси Джумпэй
Координатор перевода - NET-GTAS（Network of Translators for the Globalization of the Testimonies of Atomic Bomb Survivors)
|
